Вход

или войдите через

Владимир Фаворский в БИБЛИОТЕКЕ КНИЖНОЙ ГРАФИКИ

Этот суровый бородатый человек на фотографии – Владимир Андреевич Фаворский (1886 – 1964) – легендарный иллюстратор, художник-график, искусствовед, сценограф, писатель. Фаворский сотрудничал с ДЕТГИЗОМ (издательством «Детская литература»), во главе с Самуилом Маршаком, где в советские годы удалось собрать таких авторов как Виктор Шкловский, Даниил Хармс, Александр Введенский. Художник преподавал в Московских Высших художественно-технических мастерских – с колдовским названием ВХУТЕМАС. Работал с богословом и философом Павлом Флоренским, иллюстрировал его книгу «Мнимости в геометрии», за что был наречен «производственным мистиком». Недоброжелатели писали о них: «Эта небольшая компания объявила войну всем группам и только себя считает подлинными художниками производственного искусства. Водятся они на графическом факультете и талмудят учащимся голову проблемами вроде: „Духовный смысл буквенной формы“ или „Борьбы белой и чёрной стихий в графике“». Разумеется, по правилам советского времени, не обошлось и без обвинений в формализме. А М.Розанова, напротив, противопоставляет Фаворского западному порождению чудовищных «полузверей-полумашин» и характеризует как «отшельника», ведущего «усидчивый, сосредоточенный труд».

Фаворский – художник всеобъемлющий и универсальный. На выставке можно увидеть его работы в области книжной графики, станковую гравюру, эскизы театральных костюмов и декораций (В.Шекспир «Двенадцатая ночь или как вам угодно»), журнальные обложки, рисунки. Фаворский иллюстрировал все: от стихотворных загадок С.Я.Маршака про спички с горящими головами – до «Вестника коннозаводства». Несколько поколений выросло на книгах с его иллюстрациями, работу «Плач Ярославны» («Слово о полку Игореве») я впервые увидела еще в школьном учебнике по литературе.

                                 Слово о полку Игореке. Ксилография. 1950-1951 гг.

Из самых ранних ксилографий на выставке ошеломителен «Групповой портрет с манекеном» 1910 года, где кукла становится нечеловечески-инопланетным элементом и вносит ноту гофманианства (см. «Песочный человек»).

Групповой портрет с манекеном. 1910 г.

Работы, связанные с А.С.Пушкиным и «Словом…», отмечены определенного рода классичностью, сдержанностью, обильной детализацией. Жесты героев театральны, а сами они становятся эмблемами, иероглифами своих состояний: плач (женщины на титуле «Слова…»), жадность («Скупой рыцарь», илл. к «Маленьким трагедиям»), испуг («Пир во время чумы»).

                            А.С.Пушкин. Маленькие трагедии. Ксилография. 1959-1961 гг.

Примечательно декоративное оформление «Слова…», вдохновленное древнерусскими рукописными книгами. Взгромоздившись на буквицу, воют красные волки – или трубит трубач.

Особенно интересны иллюстрации к Н.В.Гоголю («Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка»). Здесь, сообразно с жанром «магический реализм», появляются люди с птичьими головами и кафкианские насекомые огромных размеров. Фаворский выхватывает ключевые (самые абсурдные, гротескные) моменты повествования: неловкую беседу героя с белокурой барышней о мухах и – фантастический сон:

       Н.В.Гоголь. Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка. Иллюстрация. Ксилография. 1931 г.

«Ранее обыкновенного лег он в постель, но, несмотря на все старания, никак не мог заснуть. Наконец желанный сон, этот всеобщий успокоитель, посетил его; но какой сон! еще несвязнее сновидений он никогда не видывал. То снилось ему, что вкруг него всё шумит, вертится. А он бежит, бежит, не чувствует под собою ног... вот уже выбивается из сил... Вдруг кто-то хватает его за ухо. „Ай! кто это?“ — „Это я, твоя жена!“ с шумом говорил ему какой-то голос. И он вдруг пробуждался. То представлялось ему, что он уже женат, что всё в домике их так чудно, так странно: в его комнате стоит, вместо одинокой, двойная кровать. На стуле сидит жена. Ему странно; он не знает, как подойти к ней, что говорить с нею; и замечает, что у нее гусиное лицо. Нечаянно поворачивается он в сторону и видит другую жену, тоже с гусиным лицом. Поворачивается в другую сторону — стоит третья жена. Назад — еще одна жена. Тут его берет тоска. Он бросился бежать в сад; но в саду жарко. Он снял шляпу, видит: и в шляпе сидит жена. Пот выступил у него на лице. Полез в карман за платком — и в кармане жена; вынул из уха хлопчатую бумагу — и там сидит жена... То вдруг он прыгал на одной ноге; а тетушка, глядя на него, говорила с важным видом: „Да, ты должен прыгать, потому что ты теперь уже женатый человек“. Он к ней — но тетушка уже не тетушка, а колокольня. И чувствует, что его кто-то тащит веревкою на колокольню. „Кто это тащит меня?“ жалобно проговорил Иван Федорович. „Это я, жена твоя, тащу тебя, потому что ты колокол“. — „Нет, я не колокол, я Иван Федорович!“ кричал он. „Да, ты колокол“, говорил, проходя мимо, полковник П*** пехотного полка. То вдруг снилось ему, что жена вовсе не человек, а какая-то шерстяная материя; что он в Могилеве приходит в лавку к купцу. „Какой прикажете материи?“ говорит купец. „Вы возьмите жены, это самая модная материя! очень добротная! из нее все теперь шьют себе сюртуки“. Купец меряет и режет жену. Иван Федорович берет под мышку, идет к жиду, портному. „Нет“, говорит жид: „это дурная материя! Из нее никто не шьет себе сюртука...“»

Н.В.Гоголь. Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка. Иллюстрация. Ксилография. 1931 г.

«Молчание продолжалось около четверти часа. Барышня всё так же сидела.

Наконец Иван Федорович собрался с духом: „Летом очень много мух, сударыня!“ произнес он полудрожащим голосом.

„Чрезвычайно много!“ отвечала барышня. „Братец нарочно сделал хлопушку из старого маменькиного башмака; но всё еще очень много“.

Тут разговор опять прекратился. И Иван Федорович никаким образом уже не находил речи»

                А.Франс. Суждения господина Жерома Куаньяра. Буквицы. Ксилография. 1918 г.

Изящны и обаятельны буквицы к «Суждениям господина Жерома Куаньяра» Анатоля Франса (еще Бодрийяр в связи с миниатюризацией писал о необъяснимом обаянии маленьких вещей). Иллюстрации к «Новогодней ночи» С.Спасского более смелы, появляется фрагментарность, динамика. Фаворский писал о них: «Я, когда иллюстрировал эту вещь, решил дать людей решительней, чем в других иллюстрациях. Они своей формой более грубы. Это ночь, и трагическая ночь, поэтому силуэты людей в иллюстрациях складываются из простых объемов и обрезаны, тем самым как бы придается им осязательность. Например, в изображении прапорщика [на коне] голова и ноги лошади обрезаны, и это как бы дает запах лошади, до того изображение осязательно. И так всюду». Удивительно, как с помощью этого «усекновения» лошадиных головы и хвоста, можно добиться синестезии, (метафорической?) трансформации зрительного восприятия в осязание и даже обоняние.

С.Спасский. Новогодняя ночь. Иллюстрация. Ксилография. 1931 г.

С.Спасский. Новогодняя ночь. Иллюстрация. Ксилография. 1931 г.

Также на экспозиции можно увидеть примеры линогравюры, это «Самаркандская серия» (1942-1944). Узбеки, похожие на библейских волхвов, ослики, верблюды, бараны и овцы, телеги и караваны – свободная, живая композиция, только с одной стороны ограниченная орнаментом. Фаворский писал о Самарканде как о месте, лишенном тени: «Самарканд с его уличками и окрестностями доставлял мне картины жизни узбеков. Я их рисовал. Там характерно, что никакой тени нет почти совсем, потому что тень прячется под человеком. Солнце над ним. И поэтому, собственно, тема тени совсем как будто в солнечной стране не была затронута».

                                Самаркандская серия. 1942-1944 гг. Линогравюра.

                                       

                         Самаркандская серия. 1942-1944 гг. Линогравюра.

Иллюстрации к «Трудам и дням Михаила Ломоносова» напоминают масонскую рукопись: алхимический огонь соседствует со знаками Марса и Венеры, солнцем и месяцем. На титульном развороте – ящерицы, тучи, молнии, медикаменты, странные скульптурные головы – символическое (шахматное?) поле экспериментов.

                        Г.Шторм. Труды и дни Михаила Ломоносова. Ксилография. 1932 г.

В витринах представлены практически все книги, созданные мастером (в том числе – «Джангар», «Vita nova» Данте, «Борис Годунов», «Гамлет, принц Датский» и пр.). Другие – можно увидеть на экране, в отсканированном виде (чтобы понять, как отдельные элементы расположены в пространстве листа). Особенно радикально выглядят ксилографии, вырезанные для рассказов Б.Пильняка, вступающие в диалог с фрагментарно-эпизодической, экспериментальной, орнаментальной прозой писателя. Эти иллюстрации лишены рамы, они размещены свободно. Во многом тяготеют к футуризму, возможно, некоторые из них сделаны под влиянием Малевича.

                                                 Б.Пильняк. Рассказы. Ксилография. 1932 г.

                                 Б.Пильняк. Рассказы. Ксилография. 1932 г.

 

Выставка продлится до 15 апреля в БИБЛИОТЕКЕ КНИЖНОЙ ГРАФИКИ по адресу: Санкт-Петербург, 7-ая Красноармейская ул., д.30 (вход под арку, домофон – 150)

 

Фотографии Николая Симоновского

0 комментария Добавить комментарий

О нас, контакты, как добраться

"Be In Art" - пространство и платформа для реализации смелых идей в области современного искусства, образовательного и выставочного характера. В рамках программы "Be In Art" проходят выставки "нераскрученных" художников, лекции о современном искусстве, показы авторского кино, мастер-классы художников, режиссеров и других арт-деятелей, образовательные курсы и творческие вечера.
Телефон
+7(977) 706-25-00
Мы в социальных сетях
Москва,
м. Преображенская площадь,
1-я улица Бухвостова д.12/11, корпус 53 (НИИДАР), 4 этаж